Монстра», остававшихся в живых – имбецил Пуччи и сутенёр Галли ушли в мир иной, унося с собою тайну истинности своих показаний. Гирибелли, разумеется, пришла на выручку Джуттари, охотно рассказав про оргии на вилле Каламандреи, украсив своё повествование всевозможными и невозможными деталями. Но даже такая компрометация ни в чём не уличала фармацевта.

В конце концов, процесс получения нужной информации было решено некоторым образом простимулировать. Для этого по ордеру прокурора Флоренции Канессы был произведён арест Каламандреи в надежде, что за решёткой последний будет вынужден «развязать язык». Параллельно ГИДЕС стала готовить атаку и на Марио Специ, хотя последний узнал об этом далеко не сразу. Уже с начала 2004 г. проводилось скрытое подслушивание телефонных переговоров журналиста, оперативная техника была размещена как в его автомобиле, так и на рабочем месте. 18 ноября 2004 г. дом Специ подвергся полицейскому обыску, разумеется, без какого-либо явного результата. Сам Специ расценил это вторжение как плохо замаскированную попытку психологического давления – ему надлежало прекратить освещать в своих репортажах расследование, проводимое Джуттари и ГИДЕС.

Следует отметить, что в рамках проводимого ГИДЕС расследования это была уже далеко не первая попытка полиции заткнуть рот журналистам. Ещё в начале 2004 г. прокурор Миньини добился проведения «оперативных мероприятий» в отношении римских журналистов Фиоренцы Сарцанини (Fiorenza Sarzanini) и Массимо Мартинелли (Massimo Martinelli). Первый работал в широко известной «Коррьере делла сера» («Corriere della Sera»), второй – «Иль мессаджеро» («Il Messaggero»). Журналисты совместно готовили обзорный материал по «делу Нардуччи» и предполагалось, что их работа будет выдержана в довольно-таки критичных тонах, чего полиция, разумеется, не желала допустить. 4 февраля 2004 г. по официальному требованию прокуратуры Перуджи римская полиция провела одновременное задержание обоих журналистов и обыск принадлежащего им имущества. Ретивые правоохранители изъяли ноутбук Мартинелли и скопировали жёсткий диск компьютера, установленного на его рабочем месте в редакции. Информация из компьютера Сарцанини также была скопирована, хотя никаких конфискаций не проводилось. В ходе допросов полицейские пытались выяснить источники информирования журналистов, но последние отвечать на подобные вопросы отказались, ссылаясь на «Европейскую конвенцию по правам человека», которая защищает работу журналистов по независимому информированию общественности. История с обысками и задержаниями Сарцанини и Мартинелли попала в новостные блоки всех информационных ТВ-передач и газет Евросоюза, наделав немалый переполох.

Так что обыск дома Марио Специ, его рабочего места и принадлежавшей ему автомашины были далеко не первой выходкой такого рода итальянских правоохранителей.

Одновременно с подготовкой суда над Каламандреи своим ходом развивались события вокруг семьи Нардуччи в Перудже. Там «силовым приводом» расследования выступал прокурор Миньини, всё ещё продолжавший поддерживать самые тёплые отношения с Габриэллой Карлиццы. Энергии прокурора можно было позавидовать – он методично допросил огромный круг знакомых, малознакомых и совсем незнакомых Нардуччи людей, очевидно, намереваясь вычленить «ядро секты». В конце концов, обвиняемыми сделались Уго Нардуччи, его многолетний друг и семейный адвокат Альфредо Бризиоли, комиссар полиции Перуджи Луиджи Де Фео, полковник вооружённых сил Франческо Ди Каро, а также уже упоминавшийся выше начальник полиции Перуджи в 1985 г. Франческо Трио. Также в круг подозреваемых попадали оба профессора медицины, присутствовавшие 13 октября 1985 г. на пирсе в Сан-Фелисиано и убедившие местного врача подписать разрешение на захоронение тела Нардуччи без анатомирования. Но последних Миньини рассматривал как персоны несамостоятельные, целиком зависимые от Уго Нардуччи, а потому оба профессора интересовали прокурора мало. Дело в отношении Нардуччи-отца раздулось до объёма чуть ли не в 50 томов – это была колоссальная работа, которой Миньини истово предавался в период 2001—2008 гг. Затем, правда, от этой работы он был отстранён, но выпавшее было из его рук знамя подхватили другие… О чём будет сказано чуть ниже.

Итак, в 2004 году мытарства Каламандреи закончились (или, вернее, начались) – он был арестован за преступления «Флорентийского Монстра». После долгой череды – воистину долгой, растянувшейся на три с лишним года! – следственных действий ему вменили в вину следующее:

– подстрекательство к 5 эпизодам убийств, совершённых «Флорентийским Монстром»;

– собственноручное убийство французских туристов на поляне в лесу Скопети 8 сентября 1985 г.;

– передачу денег Пачиани, Ванни и Лотти за совершение убийств по поручению «Ордена Креста и розы»;

– получение от последних фрагментов человеческой плоти, вырезанных в ходе выполнения «заказов» на убийства.

Франческо Каламандреи – фармацевт по своему образованию, владелец аптечного бизнеса, очень состоятельный человек, прихотью своей сумасшедшей жены и главного инспектора Джуттари превратившийся в очередного кандидата на роль «Флорентийского Монстра». Чтобы сосчитать всех «монстров», наверное, уже и не хватит пальцев руки. Юридический казус заключался в том, что итальянское правосудие смело выдвигало обвинения в преступлениях, за совершение которых уже были вынесены обвинительные приговоры и осуждённые отбывали наказание. При этом никто из правоохранителей даже и не думал поставить вопрос о пересмотре уже вынесенных приговоров, никто не задавался вопросом «не слишком ли много у нас убийц на квадратный километр окрестностей Флоренции?».

Прокуратуру ничуть не смущало то обстоятельство, что обвинения в убийстве французских туристов на поляне в Скопети выдвигалось уже не в первый раз. Напомним, что изначально по официальной версии правоохранительных органов, убийство осуществлял Пачиани, и действовал он в одиночку. Затем версия событий усложнилась, и через пару лет было объявлено, что Пачиани творил своё чёрное дело при содействии Ванни, которого и увёз с места преступления в собственной автомашине. По прошествии ещё нескольких лет в список убийц был добавлен «главный палач» секты сатанистов Франческо Нардуччи. Наконец, в 2004 г. в убийцы записали и Франческо Каламандреи. Теперь уже получалось, что, по крайней мере, четверо убийц охотились за парой бедных французов – странно лишь, что в распоряжении этой четвёрки кровожадных упырей находился почему-то всего один только старый пистолет 22-го калибра.

Марио Специ, сознавая, видимо, что помимо воли всё более и более вовлекается в расследование, в конце 2004 г. обратился к известному энтомологу Франческо Интрона, директору Института судебной медицины в Падуе, с просьбой прокомментировать посмертные фотографии ран Жана-Мишеля Кравеишвили и Надин Мориот, на которых были хорошо видны личинки синих мух, развившиеся в телах погибших. По степени развития личинок и их видовой принадлежности опытный энтомолог может с высокой точностью датировать момент наступления смерти, поскольку хорошо известно, что в тёплое время года мухи появляются у трупа и производят на нём первую кладку яиц в течение 1—2 часов после смерти. Зная точное время производства фотографий (около 17:00 9 сентября 1985 г.) и продолжительность различных жизненных циклов мух, Интрона с высокой достоверностью отнёс момент наступления смерти французских туристов к интервалу 21:00—24:00 7 сентября 1985 г. А как известно, именно на это время Пьетро Пачиани и Марио Ванни имели несокрушимое alibi – они всю субботу до полуночи гужевали на сельском празднике на глазах большого числа свидетелей. И будучи крепко пьяными, ни в каких ночных нападениях участвовать не могли – банально на ногах не стояли.

Используя заключение Интрона, журналист вновь поднял вопрос об ошибочном датировании времени нападения на французских туристов. Специ в своих статьях напомнил уже подзабытые (ведь почти 10 лет минуло!) доводы Анны-Марии Маццари, убедительно доказывавшей то же самое ещё в середине 90-х гг.

Публикации Марио Специ ударили Джуттари по очень больному месту. Ведь он после ареста Каламандреи стал настаивать на том, что Каламандреи лично убивал французов на поляне в лесу Скопети! Но, спрашивается, как можно обвинять человека в убийстве, не выяснив точно самой даты убийства? Как можно принимать либо опровергать его alibi?!

Главный инспектор, безусловно, понял скрытый подтекст статей Марио Специ и потребовал проведения расследования того факта, как в руки журналиста могли попасть фотографии из секретного делопроизводства? Речь шла о детальных фотоснимках ранений Кравеишвили и Морио, которые Специ демонстрировал Интрона. Фотографии погибших, сделанные в высоком разрешении на месте преступления и во время вскрытия, никогда не обнародовались и не могли попасть в чужие руки (по крайней мере, официальным путём). Однако, Специ ими как-то завладел и использовал для нанесения репутационного ущерба правоохранительным органам. 24 января 2005 г. ГИДЕС